Who is Mr. Cohen? Адвокат Трампа получил 350 тысяч долларов для Измайловской преступной группировки

Майкл Коэн добровольно дать показания отказался, и его вызвали для допроса через суд

Личный адвокат президента США Дональда Трампа Майкл Коэн, с 2007 года являющийся сотрудником Организации Трампа (The Trump Organization), член совета директоров Trump World Tower Condominium Board и Trump Park Avenue Condominium Board, вовлеченный в недавнюю попытку реализации так называемого «мирного российско-украинского плана» Феликса Сатера и Андрея Артеменко, о чем подробно писалось в мировой прессе, является доверенным лицом российской организованной преступности по крайней мере с 1999 года и занимается отмывкой денег для российских граждан, связанных или подозреваемых в связях с российской мафией.

Это следует из материалов 2006-2011 годов, хранящихся в судебных архивах Соединенных Штатов.

В частности, 19 января 1999 года Майкл Коэн получил от проживавшего в Майами российского хоккеиста Владимира Малахова, игравшего в 1999-2000 годах за клубы в Канаде, Нью-Джерси и Нью-Йорке, чек на 350 тысяч долларов. Этот чек был положен Коэном на один из его адвокатских счетов, но в 2006 году совершенно случайно стал предметом судебного разбирательства.

2 мая 2007 года после предварительного телефонного разговора Майкл Коэн получил письмо от адвоката Марка Вольфа, посвященное этой теме:

---

---

«Цель данного письма — закрепить суть и подвести итог нашего сегодняшнего разговора, а также подтвердить информацию, которую вы предоставили нам в течение последней недели по упомянутому вопросу.

Как вы знаете, мы имеем на руках чек на сумму 350 тысяч долларов, выписанный на имя Майкла Коэна, проживающего по адресу: Майкл Коэн, эсквайр, 500 Вест 56-я улица, Нью-Йорк, N.Y. 10019. Вы ознакомились с копией лицевой и обратной сторон чека, а также с первой страницей жалобы (включая описание дела), которую мы предоставили.

После ознакомления вы заявили, что вы действительно занимали эту должность на момент выставления чека (1/19/99) и что на то время вы были единственным Майклом Коэном в организации. В остальном вы ничего не знаете об этом эпизоде, и вам не знакомы другие участники этого процесса. Вы утверждаете, что вы не имели никакого отношения к данной транзакции. Вы также заявили, что индоссамент на обратной стороне чека — это не ваша подпись.

Также вы сказали, что вам не знакомы номера счетов, указанные на чеке, но вы попросили своего бухгалтера проверить, связаны ли вы с какими-либо из этих счетов. Если проверка покажет, что вы были связаны с какими-либо из этих счетов, мы хотели бы знать, был ли этот чек внесен на такие счета и как в итоге вы распорядились этими средствами».

Иными словами, в телефонном разговоре с адвокатом Вольфом Коэн сказал, что ничего не знает о чеке, что подпись на обороте чека не его и что номер счета, на который лег чек, ему неизвестен. Короче, Коэн заявил, что не получал 350 тысяч долларов.

21 мая Коэн получил от Вольфа второе письмо, уведомляющее Коэна о том, что он обязан дать формальные показания под присягой, касающиеся чека. Из письма следовало, что добровольно Коэн дать эти показания уже отказался и его будут вызывать для допроса через суд:

«Как я упоминал в наших прошлых беседах, нам нужно будет, чтобы вы дали показания под присягой по этому делу. [...] Вы заявили, что не желаете этого делать добровольно, и мы начали процесс оформления повестки через суды Нью-Йорка. Довожу до вашего сведения, что мы также будем требовать предъявления ваших банковских документов, в частности, касательно данного чека.

Мы предполагаем, что дача показаний может состояться в июле или в августе, и мы будем рады назначить удобные для вас дату и место. В связи с этим прошу вас связаться с нами в ближайшее время, чтобы обсудить график. В противном случае нам придется самим выбрать дату и место и оформить соответствующую повестку».

6 июня 2007 года дача показаний была назначена на 3 августа, по адресу: 1350 Broadway, Suite 1407, в Нью-Йорке. Коэна попросили предоставить следующую документацию:

«Копию всех документов касательно получения чека №1062 от 19 января 1999 года, выставленного со счета Владимира Малахова №3101147115 в банке Citibank, Federal Saving Bank, Sunrise, Florida и подлежащего оплате Майклу Коэну на сумму 350 тысяч долларов, в том числе, помимо прочего, квитанции, карточки бухгалтерского учета, доверительные счета, служебные счета, счета условного депонирования, клиентские счета, клиентские выписки и электронные учетные ведомости и отчеты.

Копии всех документов касательно счета №250048213 в период с 19 января 1999 года по 18 февраля 1999 года, включая, помимо прочего, ежемесячные выписки по счету.

Всю входящую и исходящую корреспонденцию в отношении чека №1062 от 19 января 1999 года, выставленного со счета Владимира Малахова №3101147115 в банке Citibank, Federal Saving Bank, Sunrise, Florida и подлежащего оплате Майклу Коэну на сумму 350 тысяч долларов.

Все документы касательно распоряжения средствами, поступившими по чеку №1062 от 1 января 1999 года, выставленного со счета Владимира Малахова №3101147115 в банке Citibank, Federal Saving Bank, Sunrise, Florida, подлежащего оплате Майклу Коэну на сумму 350 тысяч долларов и внесенного на счет №250048213, включая, помимо прочего, отозванные чеки, карточки бухгалтерского учета клиента, бухгалтерские книги по доверительным счетам, бухгалтерские книги по счетам условного депонирования, поручения о безналичном перечислении средств и корреспонденцию».

Коэн тянул с показаниями как мог, прибегая к различным уловкам. В конце концов он вынужден был предстать перед судом 17 сентября 2007 года, по указанному ранее в Нью-Йорке адресу. Показания он давал по телефону.

«Гос­­подин Коэн несколько раз повторял, что он не знает ответчика Малахова и не понимает, почему получил чек на 350 тысяч долларов»

Тем не менее Коэн не предоставил суду никаких бумаг и документов, а на заданные ему вопросы отвечал односложно. Он признал, что получил 350 тысяч долларов от Малахова в январе 1999 года, и подтвердил, что в 1998-1999 годах у него были клиенты из России, но отметил, что не ездил в эти годы в Россию и, насколько он помнил, не переводил туда или в Украину со своих счетов деньги. Вот с некоторыми сокращениями показания Коэна:

«— Сегодня вы предстали здесь на основании полученного вами приказа о явке в суд с представлением документов, верно?

— Верно.

— В приложении A к приказу о явке в суд были перечислены четыре категории документов, которые вы должны были собрать, верно?

— Верно.

— Вы провели тщательный поиск данных документов?

— Да.

— Вы собрали документы, перечисленные в приказе?

— Нет. [...]

— Скажите, пожалуйста: в какой области или в каких областях права вы работали в 1999 году?

— На 90 процентов это были случаи небрежности и на 10 процентов — защита. Я также работал в индустрии такси. В тот период мы работали с защитой таксис­тов и со случаями имущественного ущерба. [...]

— Господин Коэн, мы предоставили вам копию чека, выписанного в январе 1999 года на ваше имя Владимиром Малаховым. У вас есть этот чек?

— Есть. [...]

— Господин Коэн, вы помните, как вы получили этот чек в 1999 году?

— Нет.

— Что касается упомянутого поиска, перечисленные в приказе пункты включают в себя документы, касающиеся этого чека. Я хотел бы, чтобы вы подтвердили: вы не смогли найти никаких документов, относящихся к чеку или связанных с ним?

— Все правильно.

— Это касается записей о размещении этого чека и записей о других операциях с ним?

— Все правильно. [...]

— Господин Коэн, вы узнаете подпись на чеке?

— Нет.

— Вы не можете сказать, ваша ли это подпись?

— Вы спросили о подписи. На чеке две подписи.

— Прошу прощения. На лицевой стороне подпись выставителя, а на обратной стороне подтверждающая надпись. Вы узнаете свою подпись в подтверждающей надписи?

— Да. Может быть.

— Вы не уверены?

— Я не знаю, но может быть.

— Позвольте спросить: вы постоянно вели надлежащий учет по вашему доверительному счету с тех пор, как вы стали адвокатом в Нью-Йорке?

— Да. [...]

— Господин Коэн, позвольте спросить: на каком основании кто-то мог отправить чек на ваш доверительный счет в 1999 году?

— Я не знаю. [...]

— Вы не знаете, почему кто-то мог отправить чек на ваш доверительный счет?

— Я не знаю, о чем идет речь. Это было в 1999 году. Я не помню.

— На каких основаниях вы могли бы получить счет, направленный на ваш доверительный счет в 1999 году? [...] Может быть, есть другое место или другое дело, к которым мог относиться чек, выписанный на ваш доверительный счет?

— В то время, в 1999 году, я был исполняющим обязанности советника фонда под названием Ukrainian Capital Growth Fund, который также был расположен по этому адресу. [...] Помимо этого, ничего. Я не знаю, какая еще может быть связь.

— Вы свидетельствуете, что, возможно, чек, выписанный на ваш доверительный счет, был выписан с целью размещения в фонде Ukrainian Growth Fund?

— Это возможно.

— В рамках вашей адвокатской практики в 1999 году вы работали с другими лицами: партнерами, компаньонами, сотрудниками?

— Нет.

— Помимо фонда Ukrainian Growth Fund, вы занимались чем-то, кроме юридической практики, в 1999 году?

— Да.

— Чем?

— Фирмой такси в Нью-Йорке.

— Это было отдельно от вашей юридической практики?

— Да. Но фирма располагалась в том же здании.

— Каковы были ваши обязанности в фирме такси?

— Я был начальником.

— Чем занималась фирма?

— Она управляла 260 такси в Нью-Йорке.

— Понятно. Мог этот чек иметь отношение к той фирме?

— [...] Да, возможно.

— Были ли другие люди задействованы в фирме такси? [...]

— Да.

— Кто это был?

— У меня был лишь один партнер. Симон Гарбер. [...]

— Вы ездили в Москву в 1999 году?

— Нет.

— Вы ездили в Россию в 1999 году?

— Нет.

— Вы когда-либо бывали в России или в Украине?

— Да.

— Вы были там в 1998 году?

— Нет. [...]

— Вы помните, у вас были клиенты из России [...]?

— Да.

— В 1998 или 1999 году?

— Были ли у меня клиенты из России?

— Да.

— Это также касается дел о небрежнос­ти, которые я вел?

— Да. Были ли у вас клиенты из России? Да.

— Тогда да.

— А бывали случаи, когда вам нужно было отправить деньги в рамках дел о небрежности или любых других дел вашим российским клиентам за пределы США?

— Нет.

— Вы свидетельствуете, что вы никог­да не отправляли и не перечисляли день­ги за пределы США российским клиентам с вашего доверительного счета?

— Да.

— [...] Вы знаете, почему этот чек №1062 [...] был выписан на имя Майкла Коэна, а не на вашу юридическую фирму?

— Нет.

— А что написано в примечании? Можете прочитать, что написано в примечании к чеку?

— Там написано: «Счет условного депонирования».

— У вас в то время были какие-либо счета условного депонирования для ваших клиентов?

— Нет.

— В Нью-Йорке доверительные счета иногда называются счетами условного депонирования?

— Да.

— У вас есть основания считать, что чек не был внесен на ваш счет условного депонирования или ваш доверительный счет?

— Я не понимаю ваш вопрос.

— Согласно надписи на обратной стороне чека, он был внесен на ваш доверительный счет, верно?

— Да, верно.

— Вы помните какие-либо дела о не­брежности или любые другие дела с участием Владимира Малахова?

---

---

— Нет.

— Вы свидетельствуете, что вы не знаете, почему некто Владимир Малахов выписал вам чек на 350 тысяч долларов в январе 1999 года?

— Я не помню.

— Средства фонда Ukrainian Capital Growth Fund были объединены со средствами на доверительном счету вашей юридической фирмы? [...]

— Мне кажется, мы никогда не вносили никаких чеков на мой счет условного депонирования по фонду Ukrainian Capital Growth Fund. По нему есть отдельный счет. [...]

— Еще раз: имя Владимира Малахова вам ни о чем не говорит? Мне кажется, вы уже говорили?

— Нет, ни о чем.

— Господин Коэн, вы сказали, что [...] вы никогда не отправляли деньги за пределы США, в Россию или в другие страны, верно?

— Верно. Насколько я знаю, это правда.

— [...] Верным ли будет утверждение, что вы никогда ни в какой роли не отправляли деньги с ваших счетов в Россию или в Украину?

— О каком годе идет речь?

— Речь идет о периоде времени около 1999 года, скажем, между 1998 и 2000 годами, чтобы наверняка.

— Я бы сказал, что нет.

— Хорошо. Еще раз, чтобы уточнить: вы свидетельствуете, что деньги, внесенные на ваш доверительный счет, предположительно могли предназначаться для других типов предприятий или для одного из других предприятий, в которых вы участвовали, верно?

— Да, верно. [...] Это верно постольку, поскольку я не помню об этой транзакции.

— Хорошо. Я спрашиваю гипотетически, учитывая то, что вы знаете или помните о вашей практике в то время: могло ли случиться так, что деньги, которые поступили на ваш доверительный счет, могли предназначаться для одной из компаний, о которых вы рассказали?

— Да, это могло случиться.

— Хорошо. Правильно ли я понимаю, что у вас нет документов относительно остальных счетов [...]?

— Да, правильно.

— Вы ведете на компьютере список клиентов по каждому году, например, своего рода базу данных?

— Да, у меня был такой список.

— У вас есть список клиентов, скажем, с 1998 и 1999 года?

— Нет.

— [...] Вы не знаете, почему этот чек был отправлен вам и куда эти средства в итоге ушли с вашего доверительного счета. Это правильное утверждение?

— Повторите, пожалуйста.

— Это своего рода обобщающий вопрос. Вы не помните, почему этот чек на 350 тысяч долларов был выписан вам в 1999 году и как, в какой форме и в каком виде эти средства ушли с вашего доверительного счета?

— Очевидно, Владимир Малахов знал кого-то, с кем я был связан, и единственный человек, который приходит на ум, — я уже говорил имя моего партнера, Симон Гарбер, который, кстати, тоже россиянин.[...] Где-то по ходу дела меня могли попросить принять чьи-то средства для каких-либо целей, будь то одно или другое, причин я не знаю, и я даже не хочу гадать. [...] Возможно, это единственный способ, как я мог получить средства, будь то 35 долларов или 350 тысяч долларов, — я получил инструкции того же рода от человека, который выписал чек, чтобы распорядиться средствами, иначе я бы отправил его выставителю. [...] Именно так я распоряжался счетом.

— Вы когда-нибудь спрашивали вашего партнера Симона об этом чеке перед дачей показаний?

— Нет. [...] Симон Гарбер не адвокат. Он мой партнер в индустрии такси.

— Вы по-прежнему партнеры или вы больше не работаете в индустрии такси?

— Я больше не работаю в индустрии такси.

— Господин Коэн, еще один короткий вопрос. Как называлась фирма такси, в которой вы работали в 1999 году?

— Manhattan Maintenance, Inc.

— [...] Между вашим доверительным счетом и фирмой такси не было связи, эти счета были разделены?

— Совершенно верно».

По окончании допроса Коэна суд сделал следующие выводы: «Майкл Коэн — получатель по чеку — неоднократно заявлял, что он не владеет информацией или документами относительно чека на 350 тысяч долларов, выписанного ему на доверительный счет в 1999 году. Кроме того, господин Коэн совершенно не знаком с другими участниками или свидетелями по этому делу. Гос­­подин Коэн несколько раз повторил, что не знает ответчика Малахова и не понимает, почему он получил счет на 350 тысяч долларов от ответчика Малахова».

Иными словами, Коэн отказался сообщить о сделке какие-либо подробности, утверждая, что не знает, почему ему был прислан чек на 350 тысяч долларов, не помнит, как он распорядился этими деньгами, не помнит, кому они были предназначены и что именно с этими 350 тысячами долларов произошло, а с Владимиром Малаховым, выписавшим чек, не знаком и никогда не вступал с ним в контакт, хотя в обычной ситуации не должен был бы принять чек на 350 тысяч долларов от незнакомого человека (но почему-то принял), а должен был бы вернуть его отправителю (но почему-то не вернул).

Имя Буслаева упоминалось также в связи с убийством в Украине журналиста Георгия Гонгадзе

Поможем господину Коэну вспомнить, что произошло с чеком на 350 тысяч долларов в далеком 1999 году, кто был хозяином этих денег и какова была их дальнейшая судьба, воспользовавшись при этом показаниями самого Коэна, под конец допроса расслабившегося и сообщившего: «Единственный способ, как я мог получить средства, будь то 35 или 350 тысяч, — я получил инструкции того же рода от человека, который выписал чек, чтобы распорядиться средствами».

Неточность, допущенная Коэном, зак­лю­чалась в том, что человек, дававший ему инструкции о распределении денег, был не тем человеком, который выписывал чек, не Малаховым.

350 тысяч долларов, присланные Майклу Коэну, предназначались для одного из лидеров Измайловской преступной группировки (ОПГ) Виталия Юрьевича Буслаева по кличке Буслай (1965 года рождения). В милицейской справке 1996 года о нем было написано следующее:

«В группировке один лидер — Олег Иванов, 55 г. р., уроженец Казани. Но руководят «измайловскими» не столько лидеры, как в других группировках, сколько «авторитеты». Их пять — Виктор Неструев (Маль­чик), Сергей Трофимов (Трофим), Виталий Буслаев (Буслай), Антон Малевский (Антон), Александр Дербышев. Наиболее известен Антон Малевский. Отчасти это связано с тем, что его несколько раз задерживала милиция с оружием, но потом он уходил от ответственности. Некоторые источники истолковывают это так, что Антон попал под «крыло» спецслужб и работает на них».

Буслаев жил в Москве. В начале 2000-х годов был сотрудником частного охранного предприятия (ЧОП) «Витязь-АК», что час­то являлось легальным прикрытием прес­тупной деятельности. Одновременно Буслаев являлся генеральным директором трех компаний: общества с ограниченной ответственностью (ООО) «Базагаза», ООО «Дормидонт Риэлт» и ООО «Легенда проджект групп». «Легенда проджект групп» в свою очередь владела компаниями ООО «Велий отель Москва» и ООО «Велий отель Суздаль». «Велий отель Москва» находится в 200 метрах от Троицкой башни Кремля. Окна гостиницы выходят непосредственно на Кремль, и территория, на которой расположена гостиница, контролируется Федеральной службой охраны РФ. Гостиницу в Москве владельцы «Легенда проджект групп» получили от доверенного человека близких к Путину братьев Ротенбергов. Партнером компании «Легенда проджект групп» был владелец гостиницы «Метрополь», миллиардер и член Государственной думы РФ в 2011-2016 годах Михаил Слипенчук, с 2015 года являвшийся совладельцем гостиниц «Велий отель Москва» и «Велий отель Суздаль».

Имя Буслаева упоминалось также в связи с убийством в Украине журналиста Георгия Гонгадзе. Но помимо упоминания имени Буслаева в телефонном разговоре в качестве организатора убийства, других сведений о его причастности к преступлению не было, и со временем новые доказательства не появились.

В нынешней деятельности Буслаева очень многое связано с большим бизнесом, с крупными российскими бизнесменами и с партнерами Путина братьями Ротенбергами. Но в далеком 1996 году Буслаев только начинал свое продвижение вверх. Деньги, на которые он планировал купить в США недвижимость, нажитые честным или нечестным трудом — судить трудно, в те годы в России все деньги можно было считать нечестными, — действительно принадлежали Буслаеву. В тот год, в январе, он прилетел в Майами вместе со своей 22-летней подругой Юлией Фоминой и присмотрел собственность, которую несколько позже купил в здании по адресу 16711 Collins Avenue, Miami Beach, Флорида за 473 900 долларов наличными. Платежи были сделаны в 1996 году тремя траншами: 18 февраля — 96 000 долларов, 18 апреля — 48 000 долларов, 29 ноября — оставшиеся 329 900 долларов, из которых 324 040,64 доллара были переведены на счет владельцев флоридского здания телексом.

Собственно, сама квартира построена еще не была. Многоэтажное здание только строилось, но уже рекламировалось в Москве к продаже. И многие знакомые Буслаева и Фоминой закупили в нем еще не построенные квартиры. В феврале 1996 года Буслаев и Фомина вернулись в Москву. Тогда же они попали, по словам Юлии, в автокатастрофу. Фомина серьезно пострадала, поскольку вышла из машины после аварии и была сбита проезжавшей мимо машиной. Почти месяц она провела в больнице. Буслаев не пострадал. В марте Буслаев и Фомина снова прилетели в США, примерно на пять месяцев, до сентября 1996 года. Похоже, Буслаев от чего-то скрывался, поэтому в США пробыл долго.

В числе сумм, вызвавших подозрения американских следователей, был перевод в США из России на счет New York Motors 30 миллионов долларов

В третий раз, где-то в октябре 1996 года, Фомина приехала в США уже одна. Буслаев остался в России. Достроенная квартира во Флориде была им куплена в конце ноября 1996 года, но Буслаеву в ней пожить не пришлось — ему перестали давать въездную визу в США из-за подозрений в связях с российской организованной преступностью.

В Америке Юлия не работала и жила на деньги Буслаева, щедро ее финансировавшего. Деньги были несчитанными. По показаниям свидетелей, да и самой Юлии, она вела роскошный образ жизни. При квартире в Майами была стоянка для двух машин. Одна — Aston Martin, вторая, как правило, Mercedes. Юлия часто летала в Россию и Европу, навещая в том числе и Буслаева (последний раз они встречались, по ее воспоминаниям, в 2004 году), путешествовала по США. Все ее расходы, как показала Юлия под присягой 22 марта 2006 года, оплачивал «ее друг» Александр Варшавский, знакомый Буслаева, бизнесмен, вовлеченный в автобизнес, с которым у Буслаева была система взаиморасчетов. Буслаев, по словам Юлии, тоже занимался автомобильным бизнесом. Отношения Юлии Фоминой и Варшавского были настолько близкими, что он стал единственным человеком, телефон которого был указан по месту жительства Фоминой как контактный для связи в чрезвычайной ситуации.

Как именно Буслаев пересылал для Юлии деньги, она, если верить ее показаниям, не знала, так как всеми ее счетами и финансами управляла секретарь Варшавского Светлана Герус. Все, что должна была делать Юлия Фомина, — это подписывать чеки, не задавая лишних вопросов. И она их, видимо, действительно не задавала.

---

---

Через несколько лет эти вопросы начала задавать американская прокуратура, причем самому Варшавскому. Варшавский владел по крайней мере двумя автомобильными бизнесами в США (Avilon Group и New York Motors) и дилерской сетью по продаже Mercedes и Ford в Москве. В декабре 2013 года суд штата Нью-Джерси возбудил против Варшавского уголовное дело по обвинению его в сокрытии доходов и неуплате налогов в период 2008-2012 годов. В числе сумм, вызвавших подозрения американских следователей, был перевод в США из России на счет New York Motors 30 миллионов долларов 18 марта 2008 года, перевод из России на счет Avilon Group в 2009 году 7,2 миллиона долларов для покупки авиалайнера Bombardier jet, перевод на счет той же компании в 2010 году 22 миллионов долларов после продажи самолета. 22 сентября 2010 года на счет Варшавского в США из Москвы были переведены еще пять миллионов долларов.

В июне 2011 года Варшавский купил за 20,5 миллиона долларов наличными квартиру в фешенебельном небоскребе по адресу: 25 Columbus Circle в Нью-Йорке (для операций, связанных с недвижимостью, на счет его новой компании в Нью-Йорке, European Realty, были переведены 24,3 миллиона долларов). Так что через знакомого Буслаева и Фоминой Александра Варшавского проходили крупные суммы денег.

Но тогда, в конце 1998 года, из-за августовского кризиса и нестабильности рубля, упавшего в несколько раз, Буслаеву понадобились доллары, и в самом начале 1999 года он решил заложить купленную на имя Юлии собственность и вынуть из дома 350 тысяч долларов. 4 января 1999 года Юлия Фомина подписала бумаги о получении от Малахова займа в 455 030 долларов и о передаче майамского «кондо» в собственность Людмилы Малаховой (жены Владимира Малахова) в качестве залога, гарантирующего возврат займа. 11 января документация была переслана ее адвокатом агенту Малахова Полу Теофаноусу.

19 января Малахов отправил чек на 350 тысяч долларов по указанному ему адресу — американскому адвокату Майклу Коэну. Остальные деньги (примерно 105 тысяч долларов) Малахов, согласно показаниям ряда свидетелей, в том числе Теофаноуса, отдал наличными Юлии Фоминой и Буслаеву, хотя сами участники транзакций — и со стороны Фоминой, и со стороны Малахова — при судебном разбирательстве от ответов на вопросы, касавшиеся наличных денег, уклонились. Понятно почему: передача крупных сумм наличных одних лиц другим могла оказаться нарушением американского налогового законодательства, хотя Малахов все свои деньги зарабатывал честно как хоккеист. Согласно его налоговым декларациям c 1999-го по 2004 год он заработал 18 465 346 долларов.

Когда в 2007 году под присягой Коэн клялся, что не знает Малахова и не переводил деньги в Россию, он, скорее всего, говорил правду

Отдав 350 тысяч долларов для Буслаева Коэну и дополнительные наличные Фоминой, Малахов все свои обязательства перед Буслаевым выполнил. В залоге у него оставалась квартира Буслаева, которая деться никуда не могла. Но каким же образом Буслаев получал в Москве деньги, переданные Коэну в Нью-Йорке?

Когда в 2007 году под присягой Коэн клялся, что не знает Малахова и не переводил деньги в Россию, он, скорее всего, говорил правду, хотя и здесь Коэн оставил себе место для отступления: «Насколько я это помню». Схема отмывки Коэном денег состояла в другом. За пределы США деньги действительно не уходили. Коэн получал деньги на один из своих счетов, подтверждал их получение, после чего владелец денег (в данном случае Буслаев) получал 350 тысяч долларов в России от совсем другого человека, которому нужно было вывести из России 350 тысяч долларов. После подтверждения Буслаевым, что деньги в России получены, Коэн высвобождал 350 тысяч долларов на американские счета, указанные ему отдавшим в Москве деньги клиентом.

В результате этой нехитрой операции Буслаев получал в Москве абсолютно чистые 350 тысяч долларов, скорее всего, наличными. Коэн переводил полученные им от хоккеиста Малахова абсолютно чистые 350 тысяч долларов на какие-то совсем другие американские счета, где эти деньги тоже становились совершенно чистыми, так как границ не пересекали и подозрений американского налогового управления и ФБР вызвать не могли. За все это Коэн, наверное, получал процент от суммы, так как трудно предположить, что всем этим он занимался бесплатно.

Поскольку Коэн отказался предоставить суду какие-либо свои записи, счета и бумаги, остается только гадать, какой именно процент он зарабатывал на отмывании денег, потому что то, чем занимался адвокат Коэн, являлось классической отмывкой денег.

Насколько широкой была клиентура Майкла Коэна, сказать сложно. Среди его знакомых с давних времен было много выходцев из России. Само по себе это не хорошо и не плохо. Но человека, ставшего личным адвокатом американского президента, это ставит в особое положение, ког­да он обязан ответить на очень многие вполне естественные со стороны общественности и правоохранительных органов США вопросы.

Майкл Коэн женился на гражданке Ук­раины Лоре Шустерман. Отец Лоры — Фима Шустерман, 1945 года рождения, имеет недвижимость и инвестиции в США. Сам Майкл когда-то пытался наладить в Ук­ра­и­не бизнес, связанный с этанолом (спиртом), но затем, похоже, передал этот бизнес своему брату Брайану. Брайан тоже был женат на гражданке Украины Оксане Ороновой. В числе бизнесов Брайана — производство этанола в Украине.

2 марта 2017 года отец Оксаны Ороновой, 69-летний Александр Оронов, причастный к организации встречи украинского депутата Артеменко с Майклом Коэном в связи с «мирным планом» Артеменко, переданным тогда еще советнику национальной безопасности президента Трампа генералу Майклу Флинну, был найден мертвым в Нью-Йорке.

Эпилог

Буслаев и Фомина не вернули Малахову взятый в 1999 году долг, и семье Малаховых пришлось продать принятую в залог недвижимость («кондо» было продано за 415 000 долларов), чтобы вернуть деньги. В 2006 году Юлия Фомина попыталась отсудить назад у Малаховых купленную ей Буслаевым квартиру, но, потратив на суд несколько лет (процесс длился до 2011 года) и порядка 100 тысяч долларов, суд проиграла. Судебные издержки оплачивал ее новый знакомый Олег Лазанович, эмигрант из Киева, владелец компании MBT Wine & Spirit (ликероводочный бизнес), проживавший в Майами в том же здании, по адресу 16711 Collins Avenue.

В марте 2006 года Владимир Малахов купил себе новое «кондо» в Майами в Trump Place, по адресу: 18101 Collins Ave. Сегодня эта квартира оценивается в 1,5 миллиона долларов.

3 марта 2010 года Малахов подал в суд на американского адвоката Майкла Коэна, обвиняя его в том, что высланный ему 19 января 1999 года чек на 350 тысяч долларов переслан так никому и не был, а остался на счету Коэна. Малахов требовал воз­врата 350 тысяч долларов c процентами и оплаты связанных с иском адвокатских и судебных издержек.

12 апреля того же года Малахов без каких-либо объяснений неожиданно отозвал свой иск, положив конец расследованию интригующей и детективной истории о 350 тысяч долларов, полученных личным адвокатом Трампа, подозреваемым в незаконных связях с Россией.

Юрий ФЕЛЬШТИНСКИЙ
Специально для интернет-издания «ГОРДОН»

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter